Пресса

Едва ли не все специалисты сошлись во мнении, что «Сказки Пушкина» — это доступный, демократичный, «зрительский» театр. Поэтому, наговорившись с коллегами-критиками, ТеатрAll решил узнать, что думают нормальные зрители о главной премьере сезона.

 Юлия, архитектор:

В сценографии там безумная эклектика. Церковь в «Сказке о попе и работнике его Балде» — красивая, тонкая вещь. А вот в «Сказке о золотом петушке» во всю силу проявляет себя лубок. Вытянутая арка во дворце царя Салтана — это определенно пропорции XX века: ее могли построить, например, из бетона. В ней чувствуется влияние неоклассицизма и минимализма. Полигональное кресло — вообще мода середины 2000-х. Но в сознании все это объединяется в целое благодаря цвету, свету и музыке.

Обычно в нашем представлении эти герои — разноцветные. Здесь они — аскетичные, черно-белые, а фон цветной. Причем они часто остаются в контражуре на фоне яркого светящегося экрана.

Вообще персонажи стали более гротескными и мрачными: рыбаку, например, совсем перестаешь симпатизировать. Уилсон надел на каждого артиста жесткую маску. Это не дает возможности прочувствовать героя, отождествить себя с ним. Мне, как человеку эмоциональному, этого не хватило — при всей визуальной насыщенности спектакля. Вот разве что «Сказка о медведихе» — это правда пронзительный момент. Но чаще это напоминает театр кабуки, где со зрителем общаются посредством символов.

И все-таки это полезный спектакль, и я буду рекомендовать его знакомым. А то русские слишком серьезно относятся к Пушкину. Не надо бояться переосмыслять некоторые вещи.

Сергей, программист, математик:

О Роберте Уилсоне я узнал накануне спектакля — мне рассказали, что это театральный режиссер номер один в мире. Я ждал чего-то крутого, и, по-видимому, связанного со сказками Пушкина — может, и отдаленно, но связанного. Мое представление о пушкинских сказках, скорее всего, в большой степени совпадает с представлениями других людей: оно складывалось из иллюстраций, советских мультфильмов, из того, что мне говорили на уроках литературы. Для меня эта вселенная выглядит примерно так, как ее нарисовали бы на стене в школе. Конечно, все это сильно отличается от увиденного в спектакле. Я как будто посмотрел современный мультфильм, в котором применяются самые передовые технологии визуализации. Интересно было смотреть на артистов, особенно на Евгения Миронова — иногда происходящее напоминало фильм Тима Бертона с Деппом в роли Пушкина. Пока я сидел в зале, спектакль временами казался мне затянутым — но сейчас я вспоминаю его и думаю, что все было идеально.

 Кристина, инженер:

 В театре я бываю часто, один или два раза в месяц, но знаю только одну постановку, которую можно сравнить со спектаклем Уилсона — «Морфий» Владимира Панкова в Et Cetera. Правда, между ними мало общего, кроме нестандартной подачи в целом. Я знала только, что этот режиссер — мировая знаменитость, что он в авангарде театра, а его премьера — что называется, must see. Я ждала необычный спектакль — таким он и оказался. Правда, первые минут пятнадцать было не «вау» — пока шел пролог, я немного растерялась, пыталась понять логику спектакля: где какой персонаж и так далее. Но потом стало гораздо проще. Мне понравилось, что режиссер обыгрывает даже перестановки — рабочие сцены носят стулья под музыку, а ведь обычно это происходит в тишине и темноте. Я бы назвала это «театром света» — так ведь можно сказать? Сказки Пушкина всегда ассоциировались у меня с картинками в детской книжке — там были неяркие, акварельные цвета: это совсем не похоже на то, что делает Уилсон. Смутила только сцена попойки Ткачихи с Поварихой: это что, такой взгляд режиссера на Россию?