Вам остается только выбрать интересующий вас жанр и год публикации
- огромный архив публикаций, включающий самые различные материалы –
в том числе из личного архива актера – к вашим услугам!
Чтобы найти статью воспользуйтесь фильтрами:
Чтобы найти статью воспользуйтесь фильтрами:
Евгений Миронов: "Фестиваль - это мощный ресурс для решения проблем театра"
(Интервью, Вести Приморье, 09.10.2023, на русском)
Интервью с Евгением Мироновым, народным артистом России, руководителем Программы развития театрального искусства на Дальнем Востоке.
Ведущая - Оксана Данилюк:
- Международный Тихоокеанский театральный фестиваль является частью большой программы развития театрального искусства на Дальнем Востоке, в необходимости которой вам удалось убедить Президента России, вы только что из Хабаровска, могли наблюдать региональный аспект, во Владивостоке международный - ваши наблюдения и выводы?
Евгений Миронов:
- Очень важно было, что IV фестиваль в Хабаровске фестиваль всех театров Дальнего Востока очень сильно вырос за эти четыре года. Это отмечают и участники, и отмечают критики, московские и петербургские, местные, которые смотрят спектакли. Строже стал отбор на этот конкурс, и желание появляется у коллективов соревноваться и общаться с коллегами. Плюс - образовательная программа.
Мало того, мы сейчас, когда сидели за круглым столом в Хабаровске, интересовались не только тем, что необходимо добавить, но как изменить программу для того, чтобы, в первую очередь, она была нужна тем, на кого она рассчитана. Т.е. не только для актёров и режиссёров, а, может быть, для менеджеров, директоров театров - очень важная штука. Юридический аспект тоже важен - сейчас очень много грантов, которые позволяют подавать на них театрам и получать дополнительное финансирование. Как правильно оформлять заявки на гранты, даже такие технические вещи в театре надо знать.
Про всё говорили: про проблемы говорили, то есть фестиваль – это ещё такой ресурс мощный для решения проблем, понимаете, совместных проблем, которые есть у театров, на Дальнем Востоке, у всех они разные и одинаковые одновременно.
- А что касается международного фестиваля?
- Валерий Иванович Щедрин, которому посвящен этот фестиваль, сказал мне вещь, которая меня очень напугала. В начале он мне сказал, что все будет зависеть от того, примет город фестиваль или нет. Я думаю, Боже мой, а что нужно, чтоб город принял фестиваль. Мы очень волновались на I фестивале, потому что привезли программу, которая переделывалась практически на коленке из-за пандемии, тогда было такое, и поэтому часть коллективов отпала, появились новые, и тренд сместился c Тихоокеанского региона на другой океан, теперь в нем участвуют Бразилия, Аргентина.
Но сейчас другая сложность, есть страны, которые отказываются к нам приезжать, поэтому достаточно сложно формировался репертуар нынешнего фестиваля, и мне кажется, что мы сделали выводы. Во-первых, вывод о том, что городу нужен фестиваль. Интерес есть – самое главное. Второе, интерес есть у международных коллективов. Долго мы обсуждали маршрут, он очень длинный, некоторые летели сюда по двое суток. Чтоб прилететь, понимаете? Сейчас очень сложно добраться. Тем не менее, они прилетели, и они очень хотят приехать ещё раз. И ещё одна для меня радость, это образовательная программа, она оказалась интересна не только профессионалам, но и всем желающим, посетило её много людей, да и классы выдающихся хореографов режиссёров и артистов здесь были.
А институт искусств, который в прошлый фестиваль проигнорировал фестиваль, практически не отпускал студентов. Не было понимания такого, что это такое за мероприятие. Они, может, боялись чего-то, а сейчас идут студенты, и для меня это важно. Мало того, фестиваль международный, но ещё рассчитан на то, чтобы в течение года делать вот такой десант педагогов, режиссёров в Институт искусств. И мы нашли понимание среди руководства института и очень, самое главное, ребятам это интересно.
Потому, что они должны были выйти абсолютно подготовленными в большой мир, стать режиссёрами разных стилей и направлений, не только педагоги их любимые будут им преподавать, но ещё режиссёры. И это очень важно. То есть сразу делаем через фестиваль несколько дел. И надеюсь очень на то, что следующий фестиваль состоится уже через год. Уже сейчас мы обсуждаем программу следующего фестиваля, и есть мысли о том, как изменить эту программу, добавить больше драматических спектаклей.
Кроме того, не так много стран, так скажем, Азиатско-тихоокеанского региона, где на должном уровне находится театральное искусство, балет есть, современный балет - пожалуйста, опера есть в Китае, а драматический театр, ну, конечно, больше в восточной части Евразии, но, тем не менее, нашли очень интересное в этой культурной сфере стран-соседей по большому региону».
Оксана Данилюк: «Да, я думала, честно говоря, что эта тенденция, когда из 10 спектаклей нашего фестиваля только в трех звучит человеческая речь. И значит ли это, что визуальный речевой театр начинает уступать драматическому?»
Евгений Миронов:
- Нет, конечно, нет, ну что вы, это просто из необходимости мы меняли программу на ходу, потому что из за событий политических пришлось в срочном порядке это делать, а ведь за два года, то время, как мы готовим фестиваль, который завязан с приглашениями, визами, оформлением - всё слетело к чёртовой матери.
Оксана Данилюк:
- Вы привезли на фестиваль Гамлета. Это третье обращение ваше к этому образу, чем он вообще отличается от других?
Евгений Миронов:
- Этот, этот, конечно, во-первых, тут у меня партнеры другие, это не актеры. Хотя в Гамлете Коллаже у Липаже я был. Это был моноспектакль с «тихо сам с собой», что называется. Здесь у меня партнёр музыка Шостаковича и потрясающий зритель. Поскольку это монолог, он обращён к зрителям, и задавая вопрос, быть или не быть. Я спрашиваю совета, как мне поступить? Поэтому этот зал сегодняшней, очень большой зал, для меня партнер. Знаете, я переживаю, потому что я не знаю, какой он будет сегодня».
А что касается вообще этого материала, я его никак не могу доиграть, поэтому я к нему все время возвращаюсь. Когда-то Штайн Петер, великий немецкий режиссер, открыл для меня Гамлета, потому что мне казалось, это скучнейший, скучнейшей образ в мировой литературе - ничего не делает, только нудит и ничего, не мстит, грубо говоря. По моему характеру, я давно бы уже что-то сделал. Оказывается, это такое состояние, как ртуть - он меняется, его состояние меняется. От каждой сцены к сцене переливается. Это такие интересные нюансы, тонкие. Ну не говоря уже про какие-то космические его мысли, философские.
Сейчас про Шекспира и его Гамлета да, и конечно, грандиозная музыка Шостаковича. Когда я думал, ну как сохранить выученный наизусть текст, практически пьесу, за всех героев - я это выучил наизусть. Это было непросто, я лето учил всё, когда мне нужно было для Липажа, я подумал, а что я ищу – оказывается, гениальную музыку для фильма, и ещё мы взяли кусок из музыки, которую написал в 1933 году Дмитрий Юрьевич Шостакович для спектакля Акимова в театре Вахтангова. Тоже она вообще очень редко исполняется, очень редко. Вот такое открытие для нас и премьера здесь, во Владивостоке».
Ведущая - Оксана Данилюк:
- Международный Тихоокеанский театральный фестиваль является частью большой программы развития театрального искусства на Дальнем Востоке, в необходимости которой вам удалось убедить Президента России, вы только что из Хабаровска, могли наблюдать региональный аспект, во Владивостоке международный - ваши наблюдения и выводы?
Евгений Миронов:
- Очень важно было, что IV фестиваль в Хабаровске фестиваль всех театров Дальнего Востока очень сильно вырос за эти четыре года. Это отмечают и участники, и отмечают критики, московские и петербургские, местные, которые смотрят спектакли. Строже стал отбор на этот конкурс, и желание появляется у коллективов соревноваться и общаться с коллегами. Плюс - образовательная программа.
Мало того, мы сейчас, когда сидели за круглым столом в Хабаровске, интересовались не только тем, что необходимо добавить, но как изменить программу для того, чтобы, в первую очередь, она была нужна тем, на кого она рассчитана. Т.е. не только для актёров и режиссёров, а, может быть, для менеджеров, директоров театров - очень важная штука. Юридический аспект тоже важен - сейчас очень много грантов, которые позволяют подавать на них театрам и получать дополнительное финансирование. Как правильно оформлять заявки на гранты, даже такие технические вещи в театре надо знать.
Про всё говорили: про проблемы говорили, то есть фестиваль – это ещё такой ресурс мощный для решения проблем, понимаете, совместных проблем, которые есть у театров, на Дальнем Востоке, у всех они разные и одинаковые одновременно.
- А что касается международного фестиваля?
- Валерий Иванович Щедрин, которому посвящен этот фестиваль, сказал мне вещь, которая меня очень напугала. В начале он мне сказал, что все будет зависеть от того, примет город фестиваль или нет. Я думаю, Боже мой, а что нужно, чтоб город принял фестиваль. Мы очень волновались на I фестивале, потому что привезли программу, которая переделывалась практически на коленке из-за пандемии, тогда было такое, и поэтому часть коллективов отпала, появились новые, и тренд сместился c Тихоокеанского региона на другой океан, теперь в нем участвуют Бразилия, Аргентина.
Но сейчас другая сложность, есть страны, которые отказываются к нам приезжать, поэтому достаточно сложно формировался репертуар нынешнего фестиваля, и мне кажется, что мы сделали выводы. Во-первых, вывод о том, что городу нужен фестиваль. Интерес есть – самое главное. Второе, интерес есть у международных коллективов. Долго мы обсуждали маршрут, он очень длинный, некоторые летели сюда по двое суток. Чтоб прилететь, понимаете? Сейчас очень сложно добраться. Тем не менее, они прилетели, и они очень хотят приехать ещё раз. И ещё одна для меня радость, это образовательная программа, она оказалась интересна не только профессионалам, но и всем желающим, посетило её много людей, да и классы выдающихся хореографов режиссёров и артистов здесь были.
А институт искусств, который в прошлый фестиваль проигнорировал фестиваль, практически не отпускал студентов. Не было понимания такого, что это такое за мероприятие. Они, может, боялись чего-то, а сейчас идут студенты, и для меня это важно. Мало того, фестиваль международный, но ещё рассчитан на то, чтобы в течение года делать вот такой десант педагогов, режиссёров в Институт искусств. И мы нашли понимание среди руководства института и очень, самое главное, ребятам это интересно.
Потому, что они должны были выйти абсолютно подготовленными в большой мир, стать режиссёрами разных стилей и направлений, не только педагоги их любимые будут им преподавать, но ещё режиссёры. И это очень важно. То есть сразу делаем через фестиваль несколько дел. И надеюсь очень на то, что следующий фестиваль состоится уже через год. Уже сейчас мы обсуждаем программу следующего фестиваля, и есть мысли о том, как изменить эту программу, добавить больше драматических спектаклей.
Кроме того, не так много стран, так скажем, Азиатско-тихоокеанского региона, где на должном уровне находится театральное искусство, балет есть, современный балет - пожалуйста, опера есть в Китае, а драматический театр, ну, конечно, больше в восточной части Евразии, но, тем не менее, нашли очень интересное в этой культурной сфере стран-соседей по большому региону».
Оксана Данилюк: «Да, я думала, честно говоря, что эта тенденция, когда из 10 спектаклей нашего фестиваля только в трех звучит человеческая речь. И значит ли это, что визуальный речевой театр начинает уступать драматическому?»
Евгений Миронов:
- Нет, конечно, нет, ну что вы, это просто из необходимости мы меняли программу на ходу, потому что из за событий политических пришлось в срочном порядке это делать, а ведь за два года, то время, как мы готовим фестиваль, который завязан с приглашениями, визами, оформлением - всё слетело к чёртовой матери.
Оксана Данилюк:
- Вы привезли на фестиваль Гамлета. Это третье обращение ваше к этому образу, чем он вообще отличается от других?
Евгений Миронов:
- Этот, этот, конечно, во-первых, тут у меня партнеры другие, это не актеры. Хотя в Гамлете Коллаже у Липаже я был. Это был моноспектакль с «тихо сам с собой», что называется. Здесь у меня партнёр музыка Шостаковича и потрясающий зритель. Поскольку это монолог, он обращён к зрителям, и задавая вопрос, быть или не быть. Я спрашиваю совета, как мне поступить? Поэтому этот зал сегодняшней, очень большой зал, для меня партнер. Знаете, я переживаю, потому что я не знаю, какой он будет сегодня».
А что касается вообще этого материала, я его никак не могу доиграть, поэтому я к нему все время возвращаюсь. Когда-то Штайн Петер, великий немецкий режиссер, открыл для меня Гамлета, потому что мне казалось, это скучнейший, скучнейшей образ в мировой литературе - ничего не делает, только нудит и ничего, не мстит, грубо говоря. По моему характеру, я давно бы уже что-то сделал. Оказывается, это такое состояние, как ртуть - он меняется, его состояние меняется. От каждой сцены к сцене переливается. Это такие интересные нюансы, тонкие. Ну не говоря уже про какие-то космические его мысли, философские.
Сейчас про Шекспира и его Гамлета да, и конечно, грандиозная музыка Шостаковича. Когда я думал, ну как сохранить выученный наизусть текст, практически пьесу, за всех героев - я это выучил наизусть. Это было непросто, я лето учил всё, когда мне нужно было для Липажа, я подумал, а что я ищу – оказывается, гениальную музыку для фильма, и ещё мы взяли кусок из музыки, которую написал в 1933 году Дмитрий Юрьевич Шостакович для спектакля Акимова в театре Вахтангова. Тоже она вообще очень редко исполняется, очень редко. Вот такое открытие для нас и премьера здесь, во Владивостоке».